Имя Майорова окружено легендами и мифами. С детства он увлеченно рисовал везде и при любых обстоятельствах – на бумаге, обоях, книгах, полу. Мама Игоря Анна Васильевна привела его в школу при Академии художеств, а потом юноша поступил в художественное училище имени Серова. Он стал лучшим учеником Марины Тиме-Блок, которая в 17-летнем юноше высоко оценила талант живописца и его мягкий характер. Именно Марина Георгиевна учила Игоря не быть рабом техники, а пробовать работать маслом как акварелью, темперой – как маслом, пастелью – как гуашью…
И ученик в чем-то даже превзошел учителя, стал экспериментировать, сочетать несочетаемое. В результате появились очень интересные работы. Портреты, пейзажи – по большей части городские. Игорь достиг таких высот, что сочную, реалистичную картину мог написать чем угодно – щепкой, спичкой, пальцем, а акварель – мастихином, голубой стальной лопаточкой, совсем для акварели не приспособленной. Будущее обещало быть прекрасным. Но по злой воле судьбы подающий надежды художник получил судимость – взял на себя «вину» младшего брата, любимца семьи. Но, как говорил сам Игорь, нет худа без добра. Ведь в тюрьме он овладел мастерством чеканщика высочайшего художественного уровня.
Искусствоведы нередко называют Игоря Майорова великим мистификатором. И это правда, ведь он упоенно экспериментировал и создавал свои неповторимые образы. Увлекаясь творчеством какого-нибудь художника, Майоров создавал множество своих работ в стиле Анатолия Зверева, Евгения Михнова-Войтенко, Александра Тышлера, Павла Филонова и Марка Шагала, которые нередко могли оказаться на уровне оригиналов и даже выше… Его произведения имеют именитые частные коллекционные собрания России и Европы.
В последние месяцы жизни тяжелобольной Майоров создал серию из более трехсот работ на тему творчества Эмиля Нольде, немецкого экспрессиониста. Незадолго до смерти заявил друзьям: «Только сейчас я знаю, как надо работать! Если я останусь — такое создам!» Но жизнь его оборвалась в 44 года… ( использованы материалы сайта mgazeta.com)